Одиссея-156. Альфа

 

В начале было слово. И слово было…

 

         – Мяч!

         Андрес Итума едва увернулся от метко пущенного снаряда, в очередной раз удивляясь своей способности встревать в различные неприятности. Мало того, что выходные безнадежно испорчены по просьбе одного старого приятеля, попросившего подменить его на какой-то детской самодеятельности, и собственной бесхарактерности, не позволившей с милой улыбкой отправить приятеля на милость Рандома подальше, так еще и противный мелкий дождик упрямо сыпет с небес, окончательно добивая лужами под ногами. А тут еще и детвора, гоняющая мяч прямо напротив местной церквушки, куда и несла его нелегкая судьбинушка.

         Быстрей бы уже добраться до цели, спрятаться под крышей, пережить воскресную молитву и следующее за ней действо, черкнуть за приятеля пару строк и вернуться к привычной жизнедеятельности…

 

Одиссея

Пьеса в пяти частях. Адаптация классического сюжета. Выступление воскресной школы при церкви освобождения Европы в Барселоне, Испания

 

Действующие лица:

Телемах, принц Итаки, маленькой гордой страны, в философском плане острова. Играет Марсело Луна (ибо самый шустрый, первым вызвался, а все остальные затем побоялись – прим. директора школы)

Афина Паллада, богиня греческого Пантеона, воительница, мудрая, покровительница ткачества. Играет Исма Киньонес (ибо самый левый, не смог отказаться)

Жители Итаки (родственники прочих актеров, родители, старшие братья и сестры, тети, дяди, дедушки, бабушки)

Афинянин, житель города Афин, столицы Аттики. Играет Рамиро Пулелья (тоже шустрый, вторым вызвался)

Нестор, мудрый старец, царь Пилоса (Пилос это город, где царствовал Нестор, более ничего про него не известно). Играет Исмаэль Порсел (он и слово мудрость менее не совместимы, чем все остальные)

Пенелопа, жена Одиссея, мать Телемаха (кто играет пока не известно, все отказались, поэтому из первого действия мы ее убрали)

Хор иностранный (собран из приглашенных менеджеров, недовольных Тем-Кого-Нельзя-Называть)

Guest star

Голос рассказчика – Евлампий Лупоглазов (по русско-испански говорит неплохо, рассказывает хорошо, занятно, только иногда делает эстонские паузы)

Special Guest star:

Эйолфур Сверринссон в роли исландского берсерка на пенсии (и не спрашивайте, при чем тут исландцы, мы ему такие деньги платим, как никому!)

         Директор в ролях не значится, но все равно встревает, поэтому в роли директора директор

 

Альфа. Телемах

 

         Сцена первая. Итака, дворец Одиссея. Телемах сидит неподвижный, погруженный в тяжелые думы

 

         Голос рассказчика:

         Гнев, о богиня, воспой, Пелеева сына! Боги, простите, опять перепутал начало! Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который странствуя долго со дня, как святой Илион, иль Лион, Роттердам, Сарагоса, Афины, Мадрид и даже Тронхейм…

         Директор(гневно):

         Ближе к тексту!

         Голос рассказчика:

         Тогда умолкаю.

         Директор(очень гневно):

         Ближе к тексту, я сказал!

         Голос рассказчика:

         Хм, к тексту… Это возможно, только надо изъять из объятий Морфея суфлера.

         Директор(очень-очень гневно):

         Суфлера уволили на прошлой неделе, тебя же не видно из зала, читай по бумажке!

         Голос рассказчика:

         По бумажке? Это возможно, только надо отыскать в кармане папирус. (эстонская пауза) Эврика, вспомнил! Вот он! Стартуем!

         Директор(чуть менее гневно):

         Ну наконец-то!

         Голос рассказчика:

         Давно уж минули года войны Илионской, разъехались по владеньям своим окутанные славой герои, погиб мощнорукий Агамемнон, сраженный рукою преступной, Орест, сын его, отомстил за папашу жестоко и долго бежал от Эриний с Пиладом верным на пару, Менелай конеборный со славой, а также с Еленой, когда-то Прекрасной, в Афины вернулся, заблудился Посейдоном гонимый в морях хитроумный Лаэрта сынишка, не вернулся в Лион Александр, завернувший в Брест по дороге, да и то ненадолго, Сарагосу сменили на Эльче Дон Кихота далекие предки, воцарились на первых строках ахеяне и немцы… (эстонская пауза) После славной победы далеких балтийцев из Валги, кою смыли с брегов неведомы волны чуждых воителей местных.

         Свысока, с высочайшей вершины Европы, греком невидящим близко, но глядящим во время далеко, многажды раз воспетого в песнях Олимпа, веселяся глядели в долины все боги, во главе с громовержцем Зевесом. Аполлон златокудрый игрою своей на кифаре услаждал небожителям уши, вежды – Геба вечномладая и Ганимец вечноюный (Лас-Пальмас, завидуй!). Вдруг всполошилась однажды Афина Паллада…

 

         Сцена вторая. Олимп, все в тумане, не видно не зги

         В облачении Афины Паллады (шелом, щит, копье, некогда белая тога) торжественно входит Афина Паллада. Раздается грохот, видимо олицетворяющий отца ее, громовержца.

 

         Директор(орет):

         Исма, тебе тогу выдали, велели подшить по росту и постирать!

         Афина (едва не плача):

         Моя ошибка, директор. Велите снять меня с роли.

         Директор(спокойно):

         Что я сам играть ее буду?

         Афина (едва не плача):

         А вот это уж ваши проблемы.

         Директор(ехидно):

         Не угадали, Афина, пока еще ваши, диплом ведь вам нужен?

         Афина (собираясь с силами трясет щитом в нервной дрожи, шлем съезжает на глаза):

         Боги Олимпа, величайшие небодержатели акций, среди славных героев троянцев спасся один, Эней, Афродиты сыночек, но сейчас я хочу вам сказать речь не об этом. Позабыли вы боги Лаэрта хитроумного сына, Одиссея оставили на съеденье Калипсо, нимфы коварной. Я решила в думе тяжелой, нектара на прошлой неделе выпито было много, что пора уж прервать заточенье, многословием славного мужа. Надобыть подтолкнуть Телемаха порыскать по свету, разузнать где пропадает папаша.

         (Грозно трясет копьем в туман)

         Я надеюсь нет не согласных?

         Голос рассказчика:

         Ты копьем нас железным не тыкай, совоокая дева Паллада, отправляйся скорей на Итаку.

        

         Сцена третья. Итака, дворец Одиссея. Телемах сидит неподвижный, погруженный в тяжелые думы. С Олимпа спускается Афина, надевает накладную бороду, косит под местного жителя

 

         Голос рассказчика:

         Бурно с вершины Олимпа в Итаку шагнула богиня. И обратилася в образ жителя местного, мудрого старца.

         Телемах:

         Исма, старик, я так рад тебя видеть! Что слышно под небом лазурным, на вечнозеленых полях родины дальней?

         Директор(гневно-заискивающе):

         Ближе к тексту!

         Телемах:

         Молчи, о змееязычный, дай вести послушать о Испании милой! Исма, молви.

         Афина Паллада в гриме аборигена Итаки:

         Изволь, о наследный правитель в песнях славной далеко Итаки. Говорят у нас на базаре, что нехило рулили стандарты в прошлый рынок, как впрочем и раньше, снова ересь безбожную кличут безмозглые люди, коих разум туманит Гипнос ночекрылый затменьем…

         Телемах:

         А вот это давай поподробней.

         Афина Паллада в гриме аборигена Итаки:

         Как прикажешь, о мудрый царевич. Хотя стыдно такое перекладывать в царские уши, но изволь начинаю.

         (Гнусавит, чтобы звучало естественнее)

         Снова славят Рандома – хулителя неба, будто не знают, что разум дан им божественной искрой Зевеса, хотя слушая многих, и правда, о том забываешь.

         Телемах (позевывая):

         Но это не ново, старый плач Ярославны мы слышим изрядно унылый каждый день, нареченный для отдыха богом. Расскажи, что в мире творится.

         Афина Паллада в гриме аборигена Итаки:

         Новостей довольно изрядно, скучно, грустно, стонов довольно. От Лиона осталось названье, от Украйны недавно славных сынов и того не осталось, громогласные вчера еще балты уходят по одиночке, видно век их железный закончен. Им на смену приходят ахейцы, славные Пирры потомки, а также германы, известные варварства дети, что позже весь мир завоюют, как англы и саксы, и близкие к ним по карте голландцы, чья слава достигла огромных просторов Скифии дальней…

         Телемах (позевывая):

         Понятно.

         Афина Паллада в гриме аборигена Итаки:

         Телемах, о Лаэрта внучек ненаглядный, я пришел слово молвить, дозволишь?

         Телемах (с ленцой):

         Почему бы и нет, интересно послушать бывает и демос.

         Афина Паллада в гриме аборигена Итаки (с воодушевлением):

         Телемах, много лет и зим уж минуло, как отец твой, Одиссей хитроумный излишне, в путь пустился к далекой земле Илиона, уж вернулись давно все герои с пепелища, Эней довел Дидону до смерти, и вот-вот оснует город новый, что положит конец нашей власти (оговорка по Фрейду). И лишь во дворце Одиссея забыли о муже сем славном, нет вестей, тишина и покой воцарились в Итаке.

         Бродят толпы мужей достославных, аки мухи вокруг Пенелопы, ты сидишь размышляя о вечном, что ж важнее, сила иль скорость, не пора ли по свету поездить, разузнать о судьбе Одиссея, заодно и слухи послушать, когда ж от комбины тошниться сразу не будет? Стоит старца великого, славного Нестора, встретить, он советом любого порадовать может бесплатным, по дороге ж к нему посети ты Афины, Акрополь, в коем Менелай богоравный рулит громогласно.

         Телемах (потягиваясь):

         Дело демос сей молвил, и правда поеду. Скучно стало совсем на Итаке, да и папашу не плохо бы встретить, хитроумно уж больно казну, гад, запрятал.

         Хор (изображая женихов Пенелопы, через слово раздается жуткий зубовный скрежет)

         Поезжай, Телемах младокудрый, ты достал нас уже так изрядно, что нужна и нам передышка. С мамашей твоей наконец потолкуем свободно.

 

         Сцена четвертая. Афины. Туман с Олимпа висит над сценой, не видно не зги. Бодро входит Телемах

 

         Телемах:

         Городище на диво огромный, третий раз обхожу уж по кругу, тишина, скотины не видно, а людей уж подавно. Автососами что ли играют?

 

         Из тумана пошатываясь выходит исландский берсерк на пенсии

 

         Голос рассказчика:

         Снова не встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос, видимо ей надоело. Прибыл Телемах из Итаки в Афины. Все Афины уехали на Олимпийские игры.

         Берсерк (бормочет про себя):

         Занесла эх нелегкая к Тору! Где Вальхалла, где мухоморы родные?!

         Телемах (осторожно боком подходит, придерживает рукой меч):

         О почтенный, не подскажешь дорогу во дворец самого Меленая, мужа славного в делах и сказаньях?

         Берсерк (бормочет про себя):

         Где финн, что готовил славное зелье? Валькирии, вспомнил, сам зарубил ведь! Дозу мерить надо было точнее.

         Телемах (громче и еще осторожнее):

         О почтенный, не подскажешь дорогу во дворец самого Меленая, мужа славного в делах и сказаньях?

         Берсерк:

         Чу, голос! Неужто пора и время настало?!

(оборачивается)

Ах, это всего лишь Телемах принесенный нелегкой Афиной! Извини, я тоже не местный. Там в канаве за пару кварталов краем глаза что-то я видел. Посмотри, может оно подскажет дорогу.

         Телемах:

         Грамерси и большое спасибо!

         Берсерк (с надеждой):

         Подскажи и ты, добрый воин, Рагнарек ужели так близко?

         Телемах (удаляясь быстро):

         Все возможно в подлунном сем мире, даже на ЧМ победа России…

         Хор (изображая души умерших)

         Все возможно в подлунном сем мире, даже на ЧМ победа России?! (дважды эстонская пауза) Почти все возможно в подлунном мире, кроме… (стихает, дальше не слышно)

 

         Сцена пятая. Афины. Канава в тумане. В ней лежит афинянин, над ним склонился Телемах

 

         Голос рассказчика:

         Снова не встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос, видимо ей оно совсем надоело. Прибыл Телемах из Итаки в Афины. Все Афины уехали на Олимпийские игры. Остались лишь пара философов грустных и пьяных.

         Телемах:

         О почтенный, не подскажешь дорогу во дворец самого Меленая, мужа славного в делах и сказаньях?

         Афинянин:

         Зачем же он тебе сдался, о странник? Хотя впрочем не важно, он занят, уехал на Игры. План по медалям выполнить надо. Партия велела, иначе…

         Телемах:

         И что ж, никого не осталось? А я так хотел приобщиться к сосуду, что словом мудрым не оскудевает веками.

         Афинянин (воодушевляясь):

         Сосуду?! Ужели верно я слышу?! ОК, слушай мудрость Афин, чужеземец, внемли, о наивный!

         Телемах (ехидно):

         Однако, внемляю.

         Афинянин (встает с третьей попытки, патетически машет руками во время пространной речи)

         Что мудрость великая может? Давать лишь советы, то старые, то не по теме, то вредные просто. Ведь истинно сказано в первом сезоне, сила играет, так повелел громовержец. Тебе же расскажут, о юный ты сердцем, что все это глюки, не верь, без силы возможно только с бессильными биться. Конечно, однако, дальше идут навороты: физа тоже правит весомую роль в королевстве, кто медленно ходит, тот пред Ахиллесом, что черепаха, Зенона не слушай!

         Опять-таки скорость полезная штука, бегать полезно, трусцой даже Клинтон рассекал в президентство, но все это ценно, если не просто, а вкупе со смыслом. Бежать за мячом, туда где соперник в пролете, и силу прикладывать к точке опоры, где может сработать. Ведь Архимед бы не просто механик, а мудрый!

         Также важно жесткость вложить туда, куда надо. Чтобы легко обегали столбы в нападении, но в защите стояли, как Леонид в Фермопилах, подвижно и гибко. Сыгранность фича полезная зело обаче, тактика тоже рулит не по-детски, весь мир над комбиной смеется.

         Также замены ползительны очень бывают, особливо есть глубина на скамейке покруче Григорьева–Таранова–Кочубея–Квинси–и–Дзюбы, свежими воинами бросить в атаку резервы можно изрядно противника отколошматить.

         Стандарты... Что-то в горле моем пересохло. Дай-ка напиться.

 

         Телемах протягивает ему амфору, тот пьет жадно и падает замертво.

        

         Голос рассказчика:

         Женихи, о коварства проклятые дети, сей сосуд драгоценный намазали жадно ядами: кураре, мышьяк и прочий полоний в разных местах пропитали. Ох, аукнется через века находка сия беспощадно! (эстонская пауза) Входит берсерк.

         Берсерк (бормочет про себя):

         Занесла эх нелегкая к Тору! Где Вальхалла, где мухоморы родные?!

         (Берет амфору, допивает напиток целебный), (в дюжем раздражении):

         Снова не Айс, да пошла она к Тору!

         (пинком, достойным Стоичкова или Хиндса, отправляет сосуд сей в Акрополь)

         Телемах:

         Пусто в граде Афинском, и советчик отравлен, Гамлета тень пронеслась незримо над нами, решено, подавай мне карету, еду в глушь, в деревню, что Пилос зовется.

         Хор (изображая олимпийцев афинских, через слово раздается жуткий зубовный скрежет)

         Мы так тренировались, мы так старались, снова проиграли, это все он, будет он трижды проклят зловещий… (стихает, дальше не слышно)

 

         Сцена шестая. Пилос. Ночь. Солнечно, температура по Фаренгейту под сотню, влажность 95%. Дворец Нестора. На троне спит Нестор, входит Телемах

 

         Голос рассказчика:

         Снова не встала в час урочный из мрака младая с перстами пурпурными Эос, зело ей все надоело. Но напомнила ей Афина Паллада про зарплату в отдельном конверте и встала в час неурочный из мрака младая с перстами пурпурными Эос. Прибыл Телемах из Афин в карете в град Пилос. Нестор, старец, с любовью его сам встречает.

         Нестор (проснувшись от стука шагов Телемаха)

         Боги, о счастье на старости лет принесли мне! Зевсом клянусь, взгляд сей орлиный я помню, и греческий профиль, и кудри златые мне памятны очень, сейчас, погоди, дай угадаю, о странник, кто ты. Орест! Дай же обнять тебя, сын Агамемнона юный! (бросается к Телемаху, замечает, что тот не реагирует, смущается) Нет, погоди, я немного ошибся, стар на глаза уже Писистратов отец стал. Ты верно Ахилла могучего отпрыск, Неоптолем? Тоже не верно. Диомеда сын? Нет. Аяксов обоих совместно? Мимо…

         Голос рассказчика:

         Бился Нестор в склерозе своем бесподобном, Илиаду читал, всех героев перечисляя и прочих Терситов, и страдал он в неведении тридцать часов и три часа, пока млад Телемах ему сам не открылся, проголодавшись изрядно.

         Нестор:

         Сын Одиссея? Наконец-то я вспомнил! С чем же ты прибыл, о Летехам, богоравный?

         Телемах:

         Совета просить, о мудрейший из греков.

         Нестор:

         Советом я славен велико. Могу рассказать о победах столь древних, что больше не помнит никто, кроме аза. Могу и иное. Вот в частности, вспомнил недавно, послушай.

         Телемах:

         Внимаю всецело.

         Нестор (вскинув голову, читает, как заученное в детстве):

         Первая заповедь – думай. Победы встречай, понимая, в чем сила твоя, пораженья тоже полезны изрядно, в них видны недостатки, их можно исправить. Вторая – планируй. Вспомни Пирра и несчастных слонов, что погибли за ради победы одной, стратегически проиграть все можно даже в победе. Третье – за войском обоз двигай исправно довольный, голодные войны сражаются хуже, злые могут мятеж учинить, а это опасно. Армия и инфраструктура есть посему неделимы. В-четвертых, врага изучай на досуге. В-пятых, лучше играть от себя, это сильно и модно, если не можешь, воюй от врага, военная хитрость Трою взяла. С тех пор Одиссея не видел. Шестое, главное печка, сиречь оборона. Без построенья достойного будешь ты страшно в каждом сражении зависеть от прихоти грозного бога. Седьмое – импровизация ценна при исходе противном, если идет все неплохо, лучше не трогай, испортить ты мастер, вот если, уже поражение на горизонте нависло, самое время все поменять, смешать противнику карты. Если получится, будешь героем, обаче убитым, но это не страшно. Восьмое, резервы важны, особливо если бьешься на два или три даже фронта. В резервах полезны как молодые, зеленые, пороху не нюхавшие, так и опытные дядьки наставники, особливо в концовке. Девятое, плати, сколько нужно, не бойся на ветер уйти в пораженьи, зато при победе возможно спасенье, хотя увлекаться излишне тоже опасно. Десятое – слушай другого и сделай по-своему. Иначе, ты обезьяна! (Старец захохотал и начал корчить рожи)

         Голос рассказчика:

         Сдвинулся ум у могучего разумом грека. Думать полезно бывает, но тоже ведь в меру. Телемах покинул безумного скоро, знаньями полный, решил он вернуться в Итаку.

         Берсерк (из-за занавеса):

         Грядет Рагнарек! Фернира я видел в ночи!

         Хор (изображая самих себя, через слово раздается жуткий зубовный скрежет)

         Думай – не думай, играй – не играй, все за тебя решит он, великий, могучий…(стихает, дальше не слышно)

 

         Андрес неожиданно почувствовал, что атмосфера вокруг него изменилась и проснулся. Вокруг суетился директор, спрашивая:

         – Как вам понравилось? Надеюсь, вы приедете в следующий раз, ребята будут рады прочитать о себе.

         – Конечно, конечно, - трижды проклиная себя за сговорчивость бормотал Итума, судорожно пытаясь разобрать, что же ему приснилось, а что нет, что стоит упоминать в заметке, а что является плодом унесенного далеко Морфеем воображения.

 

         Голос рассказчика:

         Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.

 

         Конец первой части.

Михаил, Европа(Премия:E07=150|)