Яркие лучи тёплого июльского солнца радостно играли на волнах. Небольшой ветерок нежно обдувал всё тело и от того так хорошо было лежать под тенью дерева в гамаке. По золотому песку острова передвигаться сейчас можно было только в припрыжку, дабы не обжечь ступни. Наверное, если бы в него пометить яйцо, то оно бы сварилось без всякого огня. Волга-матушка всё так же несла свои величественные воды вниз по течению, даря бодрящую свежесть всякому в неё занырнувшему.
ДЖ.сан, окинув взглядом всё великолепие окружающей его картины, умиротворительно покачивался в гамаке. Как-то разбирая макулатуру на глаза ему попался старый пожелтевший листочек бумажки, где синими волнами расплылись кривые строчки, которые он сейчас в очередной раз перечитывал:
Я не могу сказать словам
Да и без слов не передать
Как рад тому, что снова с Вами
Мои друзья, япона-мать!
Не описать волшебными стихами
И в сказке чудной не сказать
Как каждый год встречаемся мы с Вами
Мои друзья, япона-мать!
Мы лямку тянем тут годами
Устали уж составы отправлять
Как будто поженились с Вами
Мои друзья, япона-мать!
И хоть пытаются нагнуть местами
И как угодно нас хотят сломать
Мы не сдаёмся ни на ёту с Вами
Мои друзья, япона-мать!
И пусть незыблема стоит веками
И продолжает нас объединять
ФА ниточка, которую нашли мы с Вами
Мои друзья, япона-мать!
И всё же попытался я словами
Позывы сердца на бумаге передать
Лишь куча букв построилась рядами
Мои друзья поймут меня, япона-мать!
И что-то болью отдалось где-то глубоко-глубоко внутри. А ведь были времена, когда писались такие строчки. Оборвалась та ФА ниточка и вот уже как два долгих года нет встреч с горячо-любимыми друзьями. Деф где-то далеко бороздит сербские просторы на своём галеоне Гифу, alterloki тоже, как и сам Дж.сан, бросил свою красавицу Акиту и теперь объедается турецким лукумом и накуривается ароматным кальяном в подворотнях Стамбула, о каких встречах может быть речь? И лишь дружище observer, хоть и оставил на палубе Нагои гнить в одиночестве самого Месси, из года в год навещает старика ну и терпит его ответные приезды к себе в гости.
«Нужно что-то менять» - подумал он, отправляя почтового голубя по кличке Вибер с сообщением к сеньорите Капитанше, которая уже давно перебралась на испанский берег. Содержание той депеши носило следующий характер. В ней Дж. просил узнать, не соблаговолит ли любезнейший король его величество Луиz I дать разрешающую всепрощающую грамоту самому не достойнейшему из его подданных, которая вновь бы позволила бороздить пространства морей и океанов на шхуне под названием Гамба Осака. Исходя из того, что сеньорита Капитанша имела наивысочайшее положение при дворе его величества, по истечению небольшого промежутка времени наибыстрейший Вибер принёс в ответ в своих крохотных лапках совсем не всепрощающую, много ограничивающую, но всё же разрешающую бумагу за именным штемпселем высокой канцелярии.
И вот Дж.сан уже стоит на обшарпанных досках пирса и смотрит на припаркованную шхуну. Вся команда выстроилась у левого борта. «Сколько ещё предстоит работ перед тем как пуститься в путь. Благо скоро первый смотр матросов всех мастей и пород на котором можно сколотить добротную ватагу и отправляться к приключениям, а там и посмотрим на остальных.» С такими мыслями Дж. отправился на смотровую площадь в ближайшую таверну, чтобы пригубить стаканчик другой перед торгами за людей.
Всё только начанается!
Продолжение следует…